Врач-гинеколог и терапевт. Самый уважаемый в Ельце доктор. Его судьба интересна и показательна как образец беззаветного исполнения собственного долга. Сейчас, столетие спустя, нельзя не удивляться уму и энергии этого человека. Но обо всем по порядку.
В селе Ольховец Елецкого уезда в конце 19 и в начале 20 века было имение отставного поручика, а затем на гражданской службе губернского секретаря Алексея Руслова. Звание губернского секретаря, всего лишь двенадцатый класс по «Табелю о рангах», не Бог весть какое, и имение было с небольшим доходом, но родители Алексей Михайлович и Лидия Петровна выучили двух сыновей: Владимира и Ивана сначала в Елецкой гимназии (Иван перевелся в 5-ый класс елецкой гимназии из московской 8 авг. 1872 г.), а потом и в московском университете на медицинском факультете. В это время не было специальных медицинских учебных заведений, и будущие врачи учились в университетах. Владимир после окончания университета (1885г.) остался в Москве при университетской клинике, стал знаменитым московским врачом, к которому запись была на несколько недель вперед. Иван в 1881 году вернулся в Елец, где стал самым популярным и модным врачом того, елецкого времени, имел огромную практику.
Надо сказать, что тщеславия у Ивана Алексеевича было не занимать. Во время учебы в елецкой мужской гимназии он всегда был первым учеником и по окончании учебы в 1876 г. получил золотую медаль. И в московском университете он всегда был на своем факультете одним из первых. Первым, лучшим врачом он стал и в Ельце, следил за развитием медицины, писал в специальные журналы, и его знала медицинская общественность России.
К тому же, он в основном был «женским врачом», как называли тогда за глаза гинекологов, и почти каждая роженица обязательно ходила перед родами к нему на прием, так как только он в Ельце всегда определял правильное положение плода и, таким образом, спас от смерти несколько сотен ельчанок и их новорожденных. В дневниках Михаила Михайловича Пришвина такая запись: «25 Сентября.(1919г.) …Слышал от акушера Руслова, что у рослой тазистой здоровой бабы чаще всего роды бывают неправильные, потому что в широком тазу ребенок болтается и становится поперек; здоровой женщине, оказывается, акушер более нужен, чем слабой. Мы разговорились об этом по поводу того, что наши «Господа» хотели эвакуировать инструменты из родильного дома». Как видно из этой небольшой записи, что Иван Алексеевич практиковал и после 1917 года, причем деятельно «воевал» против конфискации серебряных акушерских медицинских приборов из бывшей земской больницы слишком рьяными елецкими большевиками. Его авторитет был в Ельце огромен, и это спасло инструменты.
Об его авторитете говорит и письмо жене Михаила Ивановича Ростовцева от 28 июня 1900 года. «Москва Девичье поле. Гинекологический институт имени Шелапутина… Сегодня был у Руслова, передал о ходе твоей болезни ему». То есть, жена лечится в самом лучшем гинекологическом институте в стране, а муж все-таки берет консультации у елецкого врача.
Иван Алексеевич пользовался большим авторитетом и среди своей медицинской братии, всегда был деятельным участником елецкого общества врачей. А после смерти В.Е. Пащенко в 1911 году был выбран его председателем. Его вызывали всегда на врачебные консилиумы по самым тяжелым больным, и всегда он находил правильное решение. Иногда это было и не совсем приятное, как, например, с тем же Михаилом Ивановичем Ростовцевым, когда консилиум врачей в июле 1922 года во главе с Русловым констатировал заболевание менингитом, болезнью неизлечимой в то время. Дмитрий Иванович Нацкий вспоминает о другом консилиуме по поводу тяжелого заболевания его жены Таисии в апреле 1924 г. До консилиума она уже не могла самостоятельно вставать с постели. Ей становилось все хуже и хуже. Лечащий врач Лагутин вызвал на консилиум врачей Руслова, Холодилова и Георгиевского. Они установили, что у Таисии сыпной тиф. Были немедленно приняты меры, и к середине лета больная совершенно поправилась.
Руслову до всего было дело. С каждым человеком он беседует, советует. Вот он встречается с Сайменко – Спатушевым товарищем прокурора. Дело тот знал, но был выпивохой. После первого удара (инсульта?) доктор предупредил, что удар - первая повестка с того света. Немного попугавшись, тот все равно продолжал пить, но попытка образумить человека была.
Или вот воспоминания Дмитрия Ивановича Нацкого: «В феврале 1923 г без видимой причины у меня на локтевом суставе появилась довольно болезненная опухоль с покраснением кожи и повышением температуры тела. …Я показал руку своему знакомому доктору Ивану Алексеевичу Руслову, считавшимся лучшим доктором в Ельце. Он сказал, что это гнойное воспаление суставной сумки и посоветовал обратиться к хирургу Титову…. После двух разрезов и нескольких перевязок моя опухоль быстро прошла».
До революции летом Иван Алексеевич жил на даче в Ольховце, а в Елец приезжал на врачебные приемы. Дело в том, что Иван Алексеевич никогда практически нигде не служил, если не считать, что в 1912-1917 гг. преподавал гигиену в мужской гимназии, а занимался частной практикой или по тогдашнему определению (например, в «Адрес-календаре Орловской губернии 1885 г» он назывался только так) был «вольнопрактикующим врачом». Из описания посещений имения в Ольховце Нацким мы можем составить себе мнение, что за патриархальная семья Русловых была в то время. «Дом был деревянный, старинный и довольно просторный, мебель старосветская, простая. И в доме ничего не менялось. Все стояло на своих местах. Мы, бывало, оставим в передней, в уголке свои удочки, а, придя на следующий год, найдем все на том же месте. Подоконник в передней и длинные скамьи были всегда завалены шорными инструментами, обрезками кожи. Это была мастерская брата Ивана Алексеевича Петра. На другом окне стояли баночки, бутылочки, сверточки - снадобья для лечения домашних животных и скотины. Мать Русловых Лидия Петровна, уже старая, по характеру, внешности, даже костюму (носила белый вышитый чепчик) напоминала гоголевскую Пульхерию Ивановну. Ее заботой было, чтобы к завтраку, обеду, ужину созвать к столу: «Ну, господа, пожалуйте. Пора уже закусить!». Кроме названных выше братьев были еще Виктор, он занимался хозяйством и Михаил, который работал управляющим имением в селе Петровском.
С 1898 г. Иван Алексеевич избирался гласным городской Думы, и так случилось, что уже 1907 году он был старейшим депутатом в ней, и был избран старшиной Елецкой городской Думы. Главная задача старшины - это открывать заседания Думы в качестве председательствующего. И каждый год по 1917 Иван Алексеевич готовил новую речь перед гласными городской Думы, никогда не повторяясь.
В 1907 г. Елец захватила политическая эпидемия. Стали образовываться партии перед выборами в 1-ую Государственную Думу. Выборы были многоступенчатыми. Сначала выбирали выборщиков, а они депутатов. Все елецкие сословия охватило желание избирать выборщиков депутатов Думы. В Ельце образуются несколько партий. Дело доходит до того, что многие члены семей оказываются в разных партиях. Например, братья Александр и Михаил Стаховичи в Орловской губернии руководят совершенно разными партиями. Александр кадетской, а Михаил «17 октября». Однако партии организовывались не на почве единых мнений в политике, а из членов тех организаций, в которых лидеры были в начальниках или дружеских отношений. Так, елецкое земство полностью входило в констиционно-демократическую партию (кадеты), так как предводителем елецкого уездного дворянства был А.А. Стахович. А вот городские учреждения поддерживало Михаила Александровича. Естественно, если Руслов был дружен с Николаем Александровичем Ростовцевым, директором общественного банка, то он числился в партии «17 октября», территориальным руководителем которой в Ельце и был Ростовцев. А оба были друзьями Михаила Александровича в бытность его предводителем Елецкого дворянства. Партии старались с помощью газет опорочить друг друга, вместо того, чтобы выступить единым фронтом. Полемика со страниц газет перемещалась на собрания и лекции, что часто приводило к скандалам. Интересна, например, такая перепалка, опубликованная в елецких газетах.
Здесь следует упомянуть, что Иван Алексеевич деньги любил. Копил их и пускал в дело. В Ельце его считали богатым человеком. «Письмо в редакцию. Милостивый государь г. Редактор! В № 1 от 4-го января настоящего года газета «Елецкий Край» (газета, издаваемая А.А. Стаховичем-лидером кадетов в Ельце) напечатала в статье, подписанной В.М.Плотниковым, что программа «Партии 17 октября» «хороша и полезна для Н.А.Ростовцева, И.А.Руслова, Д.П.Сергеева, И.А.Иванюшенкова, А.А.Петрова и для других крупных землевладельцев и богатых фабрикантов» из чего более чем ясно, следует, что я принадлежу или к крупным землевладельцам, или к богатым фабрикантам. В действительности ни того, ни другого нет: фабрики я никогда и никакой не имел, а все земельные владения мои ограничиваются 56 десятинами земли находящимися в нераздельном владении с моими остальными 3 братьями, а в настоящее время даже состоящими, согласно духовному завещанию моей матери, в пожизненном владении моего старшего брата. Как же мне после этого не заподозрить г-на Плотникова в инсинуации по моему адресу. И.А.Руслов. Ответ же был в «Елецкой газете» таким: «Действительно г. Руслов не крупный землевладелец, зато, по сравнительно мелким закладным, у него находится в залоге земли на сумму около 40 тыс. рублей. Где же инсинуация, г. вице-председатель комитета союза 17 октября?»
Надо сказать, что увлечение партийными играми Ивана Алексеевича быстро закончилось. Как только прошли выборы в Государственную Думу, так он избавился от наваждения. Да и надо сказать, что Иван Алексеевич по природе - не игрок. Все его поступки обдуманны, размеренны и педантичны.
В 1914 году на Ивана Алексеевича налетело неожиданное испытание. Он решил отдохнуть на немецком курорте Баден-Баден в августе. Только прибыл на курорт, как грянула Первая мировая. Немцы интернировали всех русских отдыхающих на курортах Германии - их оказалось почти тысяча человек, а затем с помощью организации Красного Креста через нейтральную Швецию отправили на Родину. Вместе со всеми вернулся в Россию и Руслов, изрядно потратившись. В Ельце он оказался только 18 сентября.
Иван Алексеевич очень много занимался общественной работой. Был членом комитетов по попечительству городского женского и детского для бедных мещанских дочерей приютов на Орловской улице в 1910-1917 гг., деятельным членом комитета общества вспомоществования беднейшим учащимся в Елецкой мужской гимназии, попечителем 3-го смешанного училища в городе, председателем родительского комитета мужской гимназии, в которой учились его сыновья Владимир и Иван.
В обращении с соседями, пациентами и товарищами по профессии был прост, немного ироничен. Многие боялись его насмешек, но по делу. С такими Иван Алексеевич не знался, но помогал и им, когда они были больны. Дружил с врачом земской больницы Владимиром Филипповичем Лавровым, в молодые годы, жившим с Русловым в его доме, уездным врачом Пащенко Владимиром .Егоровичем, соседом по имению Александром Федоровичем Римским-Корсаковым, офицером гусарского полка. Очень любил молодых ельчанок, принимая многих безденежно. Но все это в пределах обожания женской красоты. В адюльтере замешан не был.
Жил на Старомосковской улице (Маяковского) с женой Надеждой Михайловной, с уже упомянутыми сыновьями и дочерью Анной в доме, где сейчас жил радетель исторического прошлого нашего города Владимир Александрович Заусайлов. Иван Алексеевич купил большую часть двухэтажного дома у врача Бжестовского, уехавшего на Украину. В его доме проводились музыкально-литературные вечера. В Ельце эти вечера почему-то были по профессиям. Например, работники юстиции собирались у Барченко, учителя у Бергов, а медработники у Русловых. Как раз в комнате на втором этаже, где сейчас находится антикварный магазин, стоял рояль. У этого рояля часто пел друг Ивана Алексеевича врач Павел Александрович Смирнов. Сюда же Павел Александрович привел на смотрины Ивана Васильевича Ершова, будущего знаменитого певца Мариинки. Здесь часто можно было видеть Чарского Сергея Аполлоновича, замечательного артиста. На первом этаже была приемная доктора Руслова, где царила наука и интуиция.
Существовала легенда, что Иван Алексеевич - это елецкий доктор Фауст, который в своем подвале под домом расчленял трупы для судебно-полицейской экспертизы. Но потомки Владимира Александровича Заусайлова могут спать спокойно. Привидения к ним не придут. Легенду придумали в двадцатые годы двадцатого века, когда происходило подселение пролетариата в дома зажиточных ельчан, чтобы подселенцы не особенно стремились в этот дом. Иван Алексеевич же трупами не занимался.
Библиография
Адрес-календарь Орловской губернии. Составлен по сведениям к 15 марту 1885 г. Орел. 1885 г. Стр.153-154.
ГАОО Ф.593, оп.1, Д.1О59. Л.28.
ГАОО.Ст.2.,ф.580, оп.1, д.4409.
ГАОО.Ст.2, ф. 580,оп. 1 д.3376
Купеческий Елец Письма. Автор-составитель В.А. Заусайлов. Стр.29,113.
Нацкий Д.И. Мой жизненный путь. М..2004.Стр. 104.175,339,346.
Оболенский В.А. Моя жизнь, мои современники. Париж, YIMKA-PRESS, 1988. Указ. Соч. С.221.
Памятная книжка и адрес-календарь Орловской губернии на 1915 год. Орел 1915.Стр. 219. 241-242
Памятная книга и адрес-календарь Орловской губернии на 1916 год. Орел 1916.Стр. 225,246-247.
Памятная книжка и адрес-календарь Орловской губернии на 1910 г Орел. 1910 г., стр. 55,161, 180.
Пришвин М.М. Дневники . 1918, 1919 гг. ММП. Московский рабочий.1995. Стр.312.
Газета. «Елецкая Жизнь» № 17 от 23.01.1907г.
Газета «Елецкая газета» № 27 от 2.02.1907г.
Газета «Елецкая газета» № 5 от 9.01.1907г.
Газета. «Елецкий вестник» № 9, от 24.05.1914 г.
Газета «Елецкий вестник» № 30 от 5.08.1914 г.
Газета «Орловский вестник» от 9 февраля 1906.
Газета «Орловский вестник» от 5 января 1907 г.
Газета "Слово" от 1 ноября 1905 года