Маяковский в рабочем клубе
известно, что 9 ноября 1929г Маяковский выступал в клубе «Красный луч» МОГЭС-а с чтеним пьесы «Баня»
Шел по Садовнической. Мысли отвлеченные. Вдруг, что за черт, прямо на каменной стене отпечатана афиша. Типографским прямоугольным шрифтом, большими красными в середине и, как обыкновенно, остальное черными. Подошел. Сверху над чертой – клуб Красный Луч. Но каким образом?! Всматриваюсь - ну ловкачи! Ведь вот тоже надумали, барбосы! Афиша на папиросной бумаге, а приклеенную ее не видно. Кажется, буквы печатаны прямо на камне.
Красный Луч я хорошо знал – это клуб МОГЭСа, а я там работал. Вспомнилось, как его из «замухрышного» выводили в люди. Однажды в ячейке репортеры во главе с редактором Могэсовской многотиражки (не помню названия) напали на нас, рабочих, с «интервью»: «почему в клуб не ходишь, что не нравится? Что имеешь сказать нам?». Обещали ответы поместить в специальном номере с фото «интервьюэнтов». И потом, правда, он выровнялся, выстроился, пульс посещаемости забился чаще, стало интересно и приятно там бывать. Хорошим драмкружком руководил в качестве шефа Михаил Чехов. Библиотека, диспуты, кружки: фото, авто и все прочее. Чувствовалась инициатива. А теперь - папиросная афиша! Ну, молодцы, ловкачи, черти!
А вот на заборе еще одна. Уже отходя, осознал - Маяковский. Что, Маяковский? Возвратился, прочел: «Диспут о «Бане». Маяковский и Меерхольд прочтут и расскажут о постановке».
Я возгорелся. Как! Маяковский! Так это же обязательно надо пойти. Должен вам сказать, что в то время я был еще здоров, беспредельно энергичен (что! спасть восемь часов в сутки? да что я, растратчик человеческого достояния?), моя молодая натура резонировала с кроваво- пламенным сиянием гения Маяковского.
мы каждый держим в своей пятерне
миров приводные ремни
и :
мы чище венецианского лазорья,
морями и солнцами омытого сразу!
и даже :
больше не хочу дарить кобылам
из севрской муки изваянных ваз.
Я переживал с почти физической силой. Да, надо пойти. У знакомых ребят достал несколько билетов и своей компанией человек в пять-шесть в один из ближайших вечеров ввалились в клуб. Не помню день и даже год, но это было незадолго до постановки «Бани» и через несколько дней после большого праздника: по дороге мы ходили смотреть на еще не снятую иллюминацию.
В МОГЭС слегка опоздали, Маяковский уже был на сцене (слева у столика с графином и бумажками), зал полон, лишь несколько свободных мест в задних рядах. Наши тут же разместились, а я, надеясь найти свободное место поближе, пошел по проходу вперед.
Иду и чувствую, зал замирает, напрягается, все внимание на меня, все сосредоточенно чего-то ждут. Прибавил шаг, уже не оглядываюсь в поисках места, спешу, вроде по делу – там, впереди, сбоку от сцены есть дверь, скорее бы скрыться… Но вдруг Маяковский ко мне:- «Вы вводите в заблуждение всех, похожи на Меерхольда, и все думают, что это он приехал». Смотрю - зашелестел смехом и движением зал. Хотел ответить, но растерялся и рысцой к заветной двери….
«Ну, видать, он не скоро придет, начнем без него» - повернулся Маяковский к президиуму (в середине за столом сидело человека три) - «начнем, пора» . Маяковский взял листочки и поднял их высоко, в широком взмахе руки. Начал: - «Баня, драма в шести действиях с цирком и фейерверком».