- Ну… Такого еще не было, - хмурится прохожий, - чтоб уже в названии музея была допущена ошибка…
- Да ведь она исправлена! –«оправдывается» вывеска, - и она именно «допущена»…
Прохожий достает очки и подходит ближе. В самом деле, недостающее «с» ловко вскарабкалось на слово «преса».
Так музей прессы «Антресоль» уже с порога объявляет о своей концепции: не надо бояться признавать свои промашки – исправлять их надо и идти дальше - по пути, указанному – ну, сами знаете кем и куда…
Некоторые считают этот музей «неправильным» Легкомысленным. Но ведь его создавали не профессионалы, а журналисты, а с них какой спрос. И потом, если что - старшие товарищи поправят…
Ну да, здесь много ошибок. Тут вообще их целая коллекция. И не только грамматических… Вот на стене – распятый… зэковский ватник. Как символ, как трагическая ошибка эпохи. А рядом - «Русская тройка», но не по Гоголю, а по Иосифу Виссарионычу. Три зловеще фигуры (манекены) за столом с кумачевой скатертью. Не сразу заметишь, что и чекист, и секретарь обкома, и прокурор, рассматривая расстрельные дела, сидят на фоне мишеней…. Да-да, потом придет и их черед..
Музей региональной прессы, созданный в Задонске Липецкой области, – он не о прессе, нет, он о нашей истории и судьбе Отечества. Ведь все самое важное, что случалось когда-либо в обществе, прежде всего, попадало на газетный лист. Примеры на каждом шагу. Редкий документ эпохи – указ об отмене крепостного права, 1861 год. Его зачитывали с паперти каждой церквушки. Ведомственная «Охотничья газета», год тридцатый. Борется за чистоту рядов. И враги народа, если верить передовой статье, имеются среди охотников – а как же, все как у всех…
А вот донос – творческий поклеп одного журналиста на другого – мол, в день похорон Сталина собкор орловской правды Прокофьев играл на гармошке… «Прошу принять меры. Доброжелатель». Написано в кабинете первого секретаря за стакан спирта – «доброжелатель» был с похмелья… Горькая история и ошибка - человеческая, личностная …. С первых страниц журналов улыбаются вожди, у них хорошее настроение – идем выверенным курсом. Хрущев с початком… И «Огонек» - с той же радостью… Снова ошибки? На стенде - газета «Не дай Бог», которая помогла подсадить Б. Ельцина в президентское кресло во второй раз. А под ней - кусок рельса, на который Борис Николаевич обещал положить голову… Знаменитая статья Нины Андреевой, первое интервью Солженицина после возвращения на Родину…
Газеты, как и люди, в муках появляются на свет, растут, мужают, старятся, болеют и, бывает, умирают. Вместо памятников и крестов им и достаются подшивки. Но благодарный читатель помнит: они свое дело сделали и ушли, оставив след в Истории. В «Антресоли» собрана большая коллекция разных изданий - от Х1Х века и до наших дней. Но не только пожелтевшие страницы здесь главные, немало в музей и вещей, раритетов. Хотя что называть раритетом? Печатную машинку «Континенталь»? Старинные фотоаппараты? Шрифты, литеры? Или – бревно, которое помогали нести Ленину, как выяснилось, аж 122 человека?
Ветераны прессы с удовольствием разглядывают (а иногда, кажется, нюхают) линотипные строчки, буквы ручного набора, тассовские клише, верстатки и прочие. Известно ведь, что для человека, работавшего в газете, любая другая профессия кажется пресной. А жаргон, на котором разговаривают журналисты, для посторонних - смесь французского с нижегородским: «метранпаж», «колонтитул», «цицеро», «нонпарель», «подвал», «дырка», «строкомер»…
В музее более пяти тысяч экспонатов. Среди них есть раритеты сразу трех ушедших веков, много дореволюционных изданий. Да, навскидку это «неправильный» музей. Здесь все перемешено: прошлые века «спорят» с современностью, артефакты уживаются с прикольными вещами, а посетитель то улыбается, то хмурится. Но на самом деле все продумано и работает на одну идею – вернуть людям память. А также разум, ответственность и совесть. Вот, к примеру, лежит под стеклом печально знаменитое издание «Шарли» - образец провокативной журналистики. Тот самый номер (его привезли из Парижа), из-за которого убили двенадцать человек. Журнал можно достать, повертеть в руках – нет ли на нем пятен крови? - в общем, подумать. Думать, спорить, размышлять – эти понятия и составляют рабочую, «ездовую» тройку музея. Да и главное в нем – не вещи, не экспонаты, а идеи…
Последний раздел посвящен современной прессе. И в этот зал заходить можно не всем… Вот на деревянном, выкрашенном в черное, помосте - монитор компьютера с изображением сцены казни. На клавиатуре – плаха с топором. И палач в красном балахоне тут как тут. У подножия помоста – клетка, из которой тащат на казнь репортера… Кошмар! Все это называется «Полуденный сон папарацци». Почему полуденный? - спрашивает ошарашенный посетитель. О! – закатывает глаза экскурсовод. - А ночной сон – это вообще жуть! Продолжая пугать посетителя, он показывает на блюде… отрезанный палец известного политика, проигравшего на выборах в Думу. С пояснением: «Ритуалы якудза (отрезание пальца) — способ расплатиться за свою ошибку. За первый проступок полагается отнять левый мизинец и принести его боссу…»
Дальше - еще страшней. На красном лежит серп с каким-то фрагментом тела. Подпись: «Известная идиома «Как серпом по (слово изъято редактором) обозначает новый перфоманс акциониста Павленского. Главная деталь инсталяции утрачена из-за небрежного обращения».
